Алексей Окишев, живописец

Считает, что концептуальное искусство – это просто элемент времени.

Алексей пишет картины и уже пять лет изучает станковую живопись: сначала – в училище, а затем – в институте искусств. Алексею 23, и он рисует маслом и акрилом: в последнее время – девушек ню. «Люди до сих представляют художника как какого-то чувака в берете, – говорит он. – Много кто спрашивает, почему я в двадцать первом веке пишу маслом – мол, живопись давно умерла. Но, на самом деле, так говорили ещё сто лет назад. Конечно, современное искусство влияет и на академическую живопись – это неизбежно: искусству, чтобы выжить, приходится идти в ногу со временем. Одна из целей художника – сделать так, чтобы через работу чувствовалась его эпоха».

– Что думаешь о современном искусстве?

– Я – сторонник живописи, а концептуальное искусство мне не очень нравится: в концептуализме главное – идея, а не исполнение. Идея, на самом деле, есть во всём – и в настоящей крутой живописи тоже. А это [современное] искусство – как будто недоделанное. Я даже не могу этого объяснить: оно лишено какого-то первого впечатления. К искусству теперь просто так не подойдёшь и не вникнешь: оно становится сложной штукой – иногда вообще непонятно, что оно значит. Искусство стало цитатами: в этом весь пост-модернизм. Я не говорю, что это плохо. Но и не сильно хорошо. 

– Как понять, что перед тобой – произведение искусства?

– Для меня искусство – это такая работа, мимо которой зритель не может пройти мимо, и над которой хочется задуматься. Или при взгляде на которую хочется хотя бы улыбнуться. Любое искусство: танец, музыка – что угодно – должно быть таким. Что мне нравится в современном искусстве – так это то, что сейчас можно писать чем угодно: у нас появились крутые новые материалы, и это значительно расширяет возможности. И писать сейчас можно о чём угодно: в Средневековье за непотребный сюжет тебя бы сожгли на костре, а ещё ты мог просто умереть в нищете.

Полина Решетникова, актриса театра

Считает, что нужно применять элементы современного театрального искусства.

Полина работает в Театре юного зрителя, и специальность в её дипломе – «драматический артист театра и кино». «Нас обучали системе работы над ролью по Станиславскому и Чехову, – вспоминает девушка. – Нам преподавали то, как играли в то время: нужно было выдерживать долгие паузы и показывать переживания. Я очень уважаю основы театрального искусства, но сейчас нужно перенимать элементы современного театра, потому что на человека двадцать первого века нельзя воздействовать старыми способами: старыми танцами, песнями или картинами. Современный театр – это академический, который подстраивается под сегодняшнее общество».

– Как ты относишься к современному искусству?

– Я понимаю современное искусство: мне нравится граффити, например. Но я не понимаю, когда миллиардеры покупают картину с какими-нибудь тремя точками на холсте за огромные деньги – думаю, во всём должна быть некоторая грань.

– Как ты считаешь, почему люди до сих пор ходят в театр на классические постановки?

– Потому что нам это близко: мы знаем все эти произведения – и да, они прекрасны, идеальны и актуальны в любое время, но молодёжь, скорее всего, легче поймёт постановку современного театра, нежели академического. Многие ходят на классику ради понтов – при том, что они могут даже не понять постановку – просто потому, что принято считать такое искусство элитарным. Ещё люди привыкли приходить в театр, чтобы посмотреть на красивые декорации и костюмы. А когда ты приходишь на современную постановку, то думаешь: «Ой, а это что за мешки? А почему здесь унитазы стоят? А где красивые декорации? Где эти кринолины и парики?». Современное искусство заставляет задуматься, а люди боятся: боятся чего-то нового, боятся тратить силы на размышление. Люди привыкли, что им всё разжёвывают: пожилые люди и так называемая элита не готовы к некоторым вещам – например, если кто-то произносит на сцене мат, такие зрители разворачиваются и уходят, потому что не хотят это понять. Один из моих преподавателей говорил, что настоящее искусство – это когда ты затронул такие темы, которые кем-то принимаются, а кем-то – нет: когда нет единого мнения.

– Что скажешь о культурной среде Уфы: достаточно ли того, что у нас уже есть?

– Нам нужна инициатива: Уфа – прекрасный и красивый город, но, кроме Монумента Дружбы, скульптуры Салавата Юлаева и телецентра, показать нам нечего. Но я считаю, что если правительство не может дать нам то, чего мы хотим, то всё зависит от нас самих: если мы будем производить хорошую драматургию, нам будет, что играть. Если у нас будут хорошие артисты и режиссёры, нам будет, что ставить и кому играть, но сейчас нет средств, чтобы это делать. Хотелось бы, чтобы выделялись площадки, дарились помещения или здания для театров. Если бы у нас поддерживали свежие инициативы, то сейчас у нас, возможно, были бы театры современного искусства. Нужно, чтобы люди не сидели и не переживали искусство внутри себя просто так. 

Светлана Воронина, скрипачка

Консервативна во вкусах.

Светлана – скрипачка: больше двадцати лет она играет в национальном симфоническом оркестре. «Не могу похвастаться глубокими познаниями современного популярного музыкального искусства, – говорит она. – Хип-хоп и рэп я не слушаю – не моё. В моём плейлисте в основном классика в интерпретации любимых исполнителей: в этом я консерватор».

– Как думаете, с какой целью родители записывают детей в музыкальную школу: играть, например, на арфе или рояле?

– Я думаю, что стремление родителей отдать ребёнка в музыкальную школу вызвано, прежде всего, желанием развить в нём творческие способности, научить понимать язык искусства, оторвать от гаджетов и предложить сделать что-то своими руками, сердцем и головой в реальности.

– Слышала интересное мнение о том, что существуют два своеобразных лагеря: приверженцев классики и любителей современного искусства. Как считаете, такое есть на самом деле, или это слишком категоричное деление?

– Мне кажется, что ключевое понятие здесь – искусство: там, где оно есть – там и истина, там понятно, что одно происходит от другого, и эти вещи взаимосвязаны. В таком случае не может быть каких-либо лагерей и приверженцев. А любовь к тому или иному направлению – дело вкуса.

Олег Кайбышев, художник

Считает, что нужно делать больше для развития стрит-арта в Уфе.

Олег рисует на улице с 2001 года. «Пункт приёма желаний», а также портреты известных личностей на фасадах жилых домов – таких, как портреты Гагарина и маршала Жукова – его работы [в соавторстве с Артуром Лукьяновым и Артуром Фазыловым]. «Я работаю на улице и вижу, как моё искусство действует на людей: когда ты выставляешь работы в галерее, их видят человек двести, ну пятьсот – максимум, а в городе – тысячи зрителей. Но мне совершенно не нужно, чтобы моё искусство оставалось в веках, – говорит Олег. – Мне важно, чтобы оно меняло мою жизнь и жизнь других людей здесь и сейчас. Я делаю своё искусство: не обязательно, что моё творчество что-то изменит – но возможно, что мои работы натолкнут людей на какие-то мысли».

– Как, по-Вашему, в Уфе обстоят дела с современным искусством? Достаточно ли того, что создаётся сейчас, или нужно больше каких-то инициатив?

– То, что сейчас преподносится под соусом современного искусства в галереях и то, чему даются премии – в том числе,  государственные – это, конечно, бред. Я не эксперт по галерейному современному искусству, но со стрит-артом дела у нас обстоят не очень – при том, что талантливых людей в городе достаточно. Граффити в Уфе тоже пошло на убыль. В Казани и Екатеринбурге, например, дела идут круче: в Татарстане у уличных художников есть большая финансовая поддержка – большие компании не жалеют на это денег. А в Уфе художники делают всё своими силами: да, нас поддерживают организации – салоны красок, например, или иногда помогают меценаты, но это всё равно несравнимо с поддержкой в других городах. Сейчас я в предвкушении того, как стрит-арт в Уфе расцветёт.

Недавно Олег организовал «Лабораторию современного искусства» при БГПУ им. Акмуллы: «Мне больше интересно, чем похожи стрит-арт и галерейное искусство, чем то, чем они отличаются, – говорит он. – В «Лаборатории» мы будем работать с людьми нашего города, и сейчас нам требуются кураторы и волонтёры. Основная идея проекта – это помощь молодым художникам, картины которых будут экспонироваться на улице, а затем – продаваться на аукционах. В дальнейшем я хочу попробовать презентовать кросс-арт: показать пересечение театра, музыки, поэзии и других видов искусства. Так что идей, как и творческих личностей, Уфе хватает: сейчас для нас главное – объединиться».

Георгий Калитов, преподаватель уфимского училища искусств, художник

Считает, что молодым художникам сейчас нелегко, а в музеях сидят экспонаты. Кричал на концерте рэп-исполнителя.

Георгий больше тридцати лет преподаёт в Уфимском училище искусств живопись, рисунок и композицию. «В Уфе могло бы быть больше мероприятий для современных художников, – считает он. – Всё-таки мы живём в городе-миллионнике. «Арт-Уфа», например, показала, как много в нашем городе людей, которые творят абсолютно разные вещи: старые, молодые художники, авангардисты, реалисты, граффитисты – у нас так много людей, которые хотят что-то делать! Нужно, чтобы такие мероприятия проходили чаще – хотя бы раз в два года».

– Интересуетесь современным искусством? Следите за кем-нибудь из популярных сейчас артистов?

– Да, мне очень нравятся такие вещи: в прошлом году, например, я ходил на Noize МС – помню, как кричал на концерте. А в шестидесятые мне нравились Ван Гог и Модильяни, с творчеством которых тогда у нас спорили. На интуитивном уровне я всегда чувствовал, что нужно стремиться к очень современному искусству: нельзя держаться за старое. Старым можно восхищаться: тем, как человек своими руками мог создать такую живопись или скульптуру, а подражать классике – крайне гибельное дело. Целенаправленно, как фанат, я ни за кем не слежу, но мне всегда интересно смотреть за конкурсами молодых художников – премией Кандинского, например: всегда приятно осознавать, что в совсем разных местах нашей страны живут такие талантливые молодые ребята! Ещё мне нравится читать тексты российских искусствоведов. 

– Вы говорили, что молодым художникам до сих пор непросто реализоваться. Почему?

– Можно писать картины сколько угодно, и никто о тебе не узнает, пока о тебе не напишут где-нибудь в авторитетном издании. Ещё у нас в городе жуткое состояние искусствоведения: нет самих искусствоведов и нет аналитических текстов (пусть даже и каких-нибудь резких) по современному искусству Уфы. Те, кто есть в этой сфере сейчас, занимаются зарабатыванием денег и просиживанием своих мест: после выставок выпускаются только каталоги, в которых пишут, сколько было картин, как они называются, когда сделаны – и какие-то вступительные слова к этому всему. Это не искусствоведение: это бухгалтерия. Лучше уж пусть критикуют творцов, чем совсем молчат. А в музеях у нас вообще сидят люди, которые сами больше похожи на экспонаты. 

– Как думаете, в чём причина?

– Башкирская культура была перенесена в Уфу из деревень, а там зрителями воспринимались скорее филармония или театр, чем изобразительное искусство. Попытка работы над этим, конечно, есть: на что у властей есть деньги, то они и делают. Тут главная проблема в том, что у администрации города нет толковых консультантов: главного художника, худсовета или архитекторов, которые бы подсказали, где, например, поставить новые арт-объекты. Такие вещи обязательно должны согласовываться с компетентными в этой области людьми.

– Какие главные сложности, с которыми сталкиваются молодые художники в Уфе?

– В других городах жизнь идёт! Да куда ни поедешь – даже в Подмосковье и в Казани – везде есть какие-то выставочные площадки. Художников у нас много, но нет людей, которые могли бы устраивать выставки. Для молодых людей главная проблема в том, что между художником и инвестором нет связующего звена: нашему городу нужны люди, готовые пригласить инвесторов, найти покупателей и натурщиков. Я знаю, что начинающие ребята готовы половину стоимости работ (и даже больше) отдавать арт-менеджерам. А ещё молодых людей у нас не пускают в Союз художников: там сидят одни монстры! Принимают в Союз тех, кто окончил наш Уфимский институт [искусств] и работает в традиционной манере – таким ребятам помогают устраивать выставки. А молодым людям, которые пишут город, говорят: «Вам бы на этюды ездить: надо побольше зелёной краски купить, а то чего вы рисуете какие-то бетонные коробки?». Так что только сама жажда жизни вашего молодого поколения может разрушить этот лёд. Думаю, нужно создать какое-то молодое объединение или салон. А пока «нет буйных», как пел Высоцкий.