Елена Гизатуллина: Знаю, что ты безуспешно борешься с ожирением. Недавно прочла пост о том, что ты большую часть содержимого тарелки выбрасываешь в толчок, как советует Артемий Лебедев. Не пробовал просто меньше есть, а не издеваться над едой?

Раис Габитов: Не могу я меньше есть. Я готовился к сложному забегу в Крыму. Суть его в том, чтобы пробежать 160 км за 4 дня. Пробежать 40 км за раз нет проблем, тяжело потом встать утром и снова побежать, а потом снова и снова. Чтобы не откинуться в Крыму, я в течение месяца каждый день очень много ходил и бегал. В таком режиме организм расходовал чудовищное количество углеводов, поэтому я всегда хотел есть и ел. Но! Я никуда не побежал.

Е.Г.: Почему?

Р.Г.: Да я так мощно танцевал на дне рождения Олега Бармина в Калининграде, что отбил себе колени.

Е.Г.: Это фиаско, братан!

Р.Г.: Безоговорочное! Получается, я был готов, а потом не только не побежал, а вообще не мог двигаться какое-то время. Организм по инерции продолжал много жрать, чтобы компенсировать стресс от тренировок и неоправданных надежд. Кроме того, еда – это удовольствие в чистом виде. А если ты не пьешь, не куришь и надо где-то брать радость, ты начинаешь есть.

Е.Г.: А как же секс?

Р.Г.: У секса и еды разная гормональная природа. Секс дает всплеск дофамина и, как следствие, эйфорию. Это сродни выигрышу в лотерею, получению крупной премии. А еда – серотониновая забава, тебе божественно хорошо и спокойно. Я очень люблю серотонин, он стабильно вырабатывается, когда у тебя все в жизни хорошо. Представь, что есть большой дом, в нем есть муж, дети, куча еды, хорошая работа. Ты в это время полна серотонина и железного спокойствия, устойчивая психика, которую не перешибешь. Тот же гормон дает бег и еда. Я не мог бегать, поэтому вынужден есть.

Е.Г.: То есть уфимскому фейсбуку не хватает серотонина?

Р.Г.: Безусловно. Поэтому народ либо бегает, либо ходит на кулинарные мастер-классы. В этом смысле, бег или еда тебя обманывают. Жизнь говно, но серотонин есть, как если бы у тебя все было нормально. Правда, бегать все равно круче, чем есть. Потому что бегать ты начинаешь тогда, когда базовые проблемы решены. Я помню своих богатых друзей в 90-е – сначала они все вдруг стали очень жирными. Частые сходки с братвой в ресторанах и саунах с ломящимися  от еды столами. А спустя несколько лет те, кого не сбросили в ковре с уфимского моста, резко стали заниматься спортом, похудели и начали инвестировать в общественно значимые проекты. Вот, что еще дает серотонин – потребность думать о других. Гейтса и Цукерберга, которые отдают миллиарды на благотворительность, можно понять, прежде всего, на химическом уровне – у них все хорошо и зашкаливает серотонин.

Е.Г.: Так все-таки ты выкидываешь еду в унитаз?

Р.Г.: Один раз. Это просто хайп.

Е.Г.: Пять любимых ресторанов в Уфе?

Р.Г.: MusicHall27, Азык-тулек, Kumpan Cafe, Вино и сыр, Нэнэйка.

Е.Г.: Тебя везде там бесплатно кормят?

Р.Г.: Мне кажется, если попросить, накормят.

Е.Г.: Совсем недавно разразился скандал с Burger Heroes, когда с презентации башбургера вышло слишком много постов. Историю с огромным количеством постов с мероприятия, от которых всех тошнит, начал ты еще лет пять назад.

Р.Г.: Нет. Но иногда просто бывает слишком хорошо, поэтому люди не сдерживаются и пишут.

Е.Г.: Как ты думаешь, эта акция была успешной для бренда?

Р.Г.: Здесь разница в заказчиках. Есть большие федеральные компании, для которых важна именно положительная обратная связь. А есть местные бренды, для которых нужен хайп и узнаваемость в данном регионе. Чем больше пишут, неважно что, тем лучше. Поэтому для Burger Heroes акция прошла просто блестяще.

Е.Г.: Стоит ли работать пиарщикам с аудиторией уфимского сегмента Фейсбука?

Р.Г.: В Фейсбуке сидит крутая аудитория. Да, лидеров общественного мнения много, но в масштабе города их читает мало людей. Зато какие это люди - главреды, топ-менеджеры, директора. Им трудно что-либо продать, потому что они умные и вдумчивые, сами принимают решения. С ними обязательно нужно работать любому бренду, потому что они формируют общественное мнение.

Е.Г.: Когда ты допишешь свой роман о любви «Завтрак сюрреалиста»?

Р.Г.: Для этого должен произойти какой-то толчок, влюбленность.

Е.Г.: Невзаимная?

Р.Г.: Желательно. Хотелось бы помучиться.

Е.Г.: Мне кажется, ты сейчас настолько крут, что у тебя не случится невзаимная любовь.

Р.Г.: Ну почему нет. Может это будет какая-то старая любовь. Что-то такое, чтобы забродил во мне сок, и я тут же переработал бы его в вино.

Е.Г.: А почему ты никогда не говоришь о личной жизни? Некоторые даже думают, что ты гей или бисексуал.

Р.Г.: Есть некий Раис, условно, человек в красных трусах, это мой образ. А есть настоящий я, мои близкие друзья, ребенок, мои отношения – и это все скрыто и полностью защищено. Не то, чтобы я делаю из этого какую-то тайну, просто не педалирую тему.

Е.Г.: Это дает тебе какую-то свободу, или связано с работой?

Р.Г.: Это связано именно с образом. Он общается со всеми, но никому не принадлежит, это энергетический образ, мощный, он защищает мою личную жизнь. Бывают же у собаки ложные глаза, которые клюют вороны. Красные трусы – это мои ложные глаза, куда могут клевать вороны, а мне ничего не будет.

Е.Г.: Я помню, ты писал в ЖЖ, что в детстве у тебя были проблемы с девочками, никто не хотел с тобой танцевать, ты считал себя самым некрасивым человеком Башкирии. Наверняка сейчас тебе часто девушки сами предлагают секс. Как ты себя при этом чувствуешь?

Р.Г.: Да, предлагают. Это буднично и понятно, предлагают не мне, а образу. Я ничего не чувствую по этому поводу.

Е.Г.: Есть люди, которым ты открываешься?

Р.Г.: Конечно, ты, например. Любому человеку, который разделяет мои ценности, я открываюсь, а  он – мне.

Е.Г.: Темная сторона - это маска или настоящий Раис?

Р.Г.: Темная сторона – это Раис, он такой же полноценный и настоящий, как и светлая сторона. Но я его вытеснил в дальний уголок личности, когда выпускаю его наружу, даю выход своим не самым общественно приемлемым качествам. Если бы я этого не делал, то взорвал бы себя изнутри.

Е.Г.: Как себя чувствуют люди после общения с твоей темной стороной?

Р.Г.: Как правило, я им еще больше начинаю нравиться.

Е.Г.: Что ты скажешь, если перед тобой окажется Ксения Собчак?

Р.Г.: Я скажу, что 11 лет назад написал сюрреалистическое стихотворение,  посвященное истории России, ее семье и ее будущему президентству, восстановлению отношений с мировым сообществом и Украиной. Что она не станет президентом в 2018, но станет преемником Путина в 2024.

Е.Г.: Каково быть башкиром в России?

Р.Г.: Башкир в России больше, чем башкир. Он еще и казах и бурят. Есть два момента, связанных с моей яркой монголоидной внешностью. Первый - бытовой национализм.  Он был  в Белорецке, он был в армии,  он есть в Москве. Тебе могут крикнуть «узгоглазый», но это не так обидно, хуже то, что тебя автоматом считают менее образованным,  чем «славяне». Как правило,  это  люди  с низким интеллектом и плохим образованием. Второй, наоборот позитивный, меня всегда запоминают с первого раза и через меня автоматически передают свойства всей нации: башкиры  спортивные,  сексуальные и сюрреалисты.

Е.Г.: У тебя недавно был день рождения, тебе исполнилось 48. Расскажи про ранжирование поздравлений.

Р.Г.: Есть семь уровней поздравления: лайк к поздравлению, комментарий к поздравлению, отдельный пост у меня на стене или у себя, личное сообщение, смс, звонок, личное поздравление. Такие поздравительные чакры.

Е.Г.: Ты часто поздравляешь в Фейсбуке многих людей одной фразой, зачем ты это делаешь?

Р.Г.: Так на самом деле делают многие пятитысячники. Ты просыпаешься с утра и заходишь в список тех, у кого сегодня день рождения. Во-первых, смотришь профиль, и если пользователь там ничего не пишет или постит фигню – удаляешь из друзей. А во-вторых, Фейсбук считает, что если ты поздравляешь, ты общаешься, и лучше тебя индексирует. Это просто ежедневная пятиминутка социальной гигиены.

Е.Г.: Каждый день вспахиваешь почву ФБ. Не кажется ли тебе, что ты создал своеобразную экосистему в Уфе для себя, чтобы жить в ней и работать?

Р.Г.: У меня существует природная потребность развивать то сообщество, в котором я обитаю. Это было на фиолетовом курсе (психологические тренинги), это было в Энакунтере, в башкирской блогосфере. Сейчас я занимаюсь пиаром и мы развиваем сообщество пиарщиков. Это моя миссия, а мессианство – мой архетип. Я должен создавать счастье для всех и пускай никто не уйдет обиженным.

Е.Г.: Постой, я лично знаю некоторых людей, которым ты закрыл доступ в свою систему, в тот рай, который ты хочешь создать для людей.

Р.Г.: У меня есть несколько правил. Во-первых, правило трех раз. Если я кого-то уже пригласил на какую-то встречу три раза, и он не пришел или не смог, я его больше никогда не позову. Заметь, зову его туда, где, я уверен, ему будет хорошо и полезно. Не к черту на куличках. Второе правило, нельзя меня критиковать безосновательно, если я невиновен или если я сделал для тебя что-то хорошее, как минимум, не делал ничего плохого. Критиковать вообще можно, но тут надо правильно это делать, обосновано, желательно по правилу бутерброда – позитив-негатив-позитив. И третье правило, человек тоже должен приносить пользу в ту систему, в которую я его приглашаю. Нельзя все время потреблять, ничего не давая взамен. А вообще, у меня мало врагов, всего три. Все женщины.

Е.Г.: Это странно, потому что ты же считаешься королем женщин. Недавно ты пригласил в MusicHall27 кучу женщин, устроил там вакханалию и один среди них себя прекрасно чувствовал. Почему в таком случае твои враги – тоже исключительно женщины.

Р.Г.: Кто-то считает, что я дал им мало внимания или просто не дал. Я так не думаю, мне кажется, я достаточно уделял им внимания. Но я так и не понял, чего им не хватало. Если бы понял, помирился бы.

Е.Г.: Вернемся ко дню рождения, ты чувствуешь страх смерти?

Р.Г.: Да, и чем дальше, тем он больше становится. Для мужчины тут важно два момента: как ты изменил мир и что останется, когда тебя не станет.

Е.Г.: И что ты сделал для других?

Р.Г.: На моей совести лежит создание Encounter в Уфе, и это такая долгая и серьезная история, которая не только дала множеству людей прекрасные минуты общения и драйва. В рамках проекта создалось 20-30 семей. Иногда ко мне подносят какого-нибудь малыша и говорят: «Познакомься, это дедушка Раис Энкаунтерович, без него не было бы тебя».

Сейчас я занимаюсь маркировкой троп по горам Башкирии, и мне тоже кажется это дико важным. Особенно важно то, что некоторые маршруты проходят по белорецким тропам, откуда я родом и уехал в свое время в Уфу. Таким образом я отдаю дань исторической родине.

Самый мощный страх смерти на меня накатил, когда я поднимался на Эльбрус. У меня было два чувства – во-первых, у меня встал член, а во-вторых, понял, что нужно еще детей.

Е.Г.: Ты планируешь еще детей?!

Р.Г.: Да, конечно!

Е.Г.: Неужели ты не чувствуешь могильный хлад, угасание организма, проблемы с потенцией, может быть?

Р.Г.: Видишь ли, в свое время я так сильно бухал, что ходил, придерживая печень руками и боясь, что она вывалится. А потом крепко за себя взялся, занялся спортом и сейчас чувствую себя лучше, чем 10 лет назад. Когда я учился в школе, не мог и мечтать о марафоне, а сейчас бегаю марафон в качестве тренировки. О каком ухудшении здоровья можно говорить? Зрение вот только немного ухудшилось и некоторые когнитивные функции.

Е.Г.: Чем ты планируешь заниматься в старости?

Р.Г.: Я не могу пока себе этого представить. Как можно планировать состояние, о котором ты ничего не знаешь? От меня пока это очень далеко, мой горизонт видения сейчас туда не простирается.

Е.Г.: И последний вопрос: почему на все мероприятия ты приглашаешь Кабзона?

Р.Г.: Потому что я его очень люблю.