Дмитрий Каретко: «Я кайфую, получая бабки за то, что меня показывают по телеку»
Читать полностью
Дмитрий Каретко: «Я кайфую, получая бабки за то, что меня показывают по телеку»
7806
16 ИЮЛЯ
Автор: Азамат Шавлуков
Ведущий и комментатор БСТ Дмитрий Каретко – о том, что такое утреннее шоу и зачем оно нужно, умении «пробивать экран», подъёме в пять утра и возмущении хоккейных болельщиков.
Мой предыдущий директор, Азамат Альмухаметов, описывал нашу профессию следующим образом: «Нас показывают по ящику, ещё и за это деньги платят».
Мне добавить нечего, кроме того, что это приносит удовольствие, деньги и узнаваемость. Эту узнаваемость мы переносим на различные мероприятия и получаем за них деньги только потому, что нас видят по телевизору.
Людей, которые работают на ТВ, часто обвиняют в том, что мы орудие системы, что у нас нет своей точки зрения на острые политические вопросы. Это не так. Но я работаю на программах, например, хоккейных, где просто не нужно говорить о политике.
Я, видимо, просто торгую своим лицом. Это правда. Я понимаю, что если бы я выглядел несколько иначе, меня, скорее всего, не пустили бы в эфир. Хотя для меня до сих пор под завесой тайны, почему в 2009-ом году выпустили в прямой эфир 21-летнего, не владеющего русским языком меня. В тот момент, в 21 год, когда у человека нет серого вещества в голове. У меня не было эталонного русского языка, как у большинства нормальных телеведущих.
Мы играли в КВН. Это такая штука, которая иной раз заменяет книги. Мы берём тему и разгоняем её до смешного, проводим мозговой штурм. Мы ездили в составе сборной Башкортостана на сочинский фестиваль, другие турниры, и после одного из них нас пригласили в эфир программы «Салям» в качестве гостей. Я пришёл на эфир к Александру Кузьменко – это мастодонт республиканского телевидения (надеюсь, он не обидится на такой состаривающий статус). Он попросил руководство телеканала обратить на меня внимание – мол, парень талантливый, симпатичный, что-то может из него получиться. Через две недели позвали на кастинг. Три месяца я вёл ужасную рубрику «Гороскоп». Мне придумали образ – очки (хотя у меня всегда было хорошее зрение), жуткие салатовые рубашки, которым было лет по тридцать…
Три месяца я веду эту рубрику и, как сейчас помню, 30 апреля я получаю диплом, и мне звонок: «Дима, через неделю ты выходишь в эфир». Я говорю: «Вы что, с ума сошли?». В итоге вышел.
Это был мой самый жуткий прямой эфир. Моим первым гостем был профессор Российской академии космонавтики, заслуженный учёный. Что самое интересное: он видит, что я нервничаю (ему не сказали, что у меня первый прямой эфир), и сам начинает нервничать, а от того, что он нервничает, мне становится более комфортно, и я кое-как довожу эфир до конца. Жутко стеснялся, практически не поднял глаз на камеру. А ведь это основное для телеведущего – уметь «пробивать экран», смотреть в камеру, но видеть глубже, чем стекло объектива. Иной раз смотришь телевизор, и когда отсутствует желание через минуту переключить канал, значит, этот ведущий умеет «пробивать экран», умеет к себе расположить.
Во сколько я встаю по утрам? Я всем говорю, что в пять-шесть, но на самом деле ближе к половине седьмого, когда уже впритык, и все мои коллеги уже на работе. Просто я не могу себя заставить. В первые дни, когда у меня не было машины, нас автомобиль телекомпании забирал в 4:15. Тебя забирают, потом ещё несколько адресов, и к 5:00-5:15 ты на Телецентре. Час сорок пять ты сидишь в анабиозе. Тебя гримируют. Потом ты идёшь в кабинет, садишься за компьютер, смотришь, что происходит в мире, чтобы иметь сводки, чтобы понимать, о чём может заговорить с тобой гость… После передачи мы собираемся на планёрку. Потом, если планов нет, я еду домой, чтобы поспать часика полтора. И то, в любом случае, день испорчен с точки зрения самочувствия. Бывали дни, когда утром надо вести эфир, а вечером – комментировать хоккей. Мозг уже не до конца работает в этот день, потому что все силы оставил с утра в эфире. А потом нужно ехать на хоккей, где нужно быть наравне с Азаматом Муратовым, сверхэмоциональным дядькой. А бывают матчи с западными командами, как Рига или «Медвешчак», которые заканчиваются в два часа ночи, а с утра тебе нужно ехать на работу. Но я не жалуюсь.
Никогда никаких сомнений не было абсолютно. У меня был пример – не очень удачный с точки зрения нормальных молодых людей – Андрей Малахов. Который в нашем детстве вёл утреннюю программу на Первом канале и делал это так круто! Я помню, как собирался утром в школу и смотрел, как этот кудрявый парень в очках заряжал всех позитивом, и даже самые страшные негативные новости подавал так: ребят, сейчас плохо всё, но скоро будет здорово.
Я считаю, что «Салям» – лучшая программа на БСТ. Не потому, что я там работаю. Потому что у нас коллектив прикольных молодых ребят. Нас особо не зажимают (хоть и говорят: «Госканал, вы работаете по определённым лекалам»). Мы ржём. Стараемся смешить людей. Подаём новости под соусом нашего мнения. Понятно, что большинство новостей касаются республики, в ней не так много смешного, как в остальном мире, потому что у нас в основном адекватные люди живут.
Прежде чем сказать, что такое утреннее шоу, расскажу свою точку зрения, как люди начинают день. Я не смотрю телевизор или смотрю исключительно новостные телеканалы, где нас пичкают информацией – плюс интернет и всевозможные ленты. Я очень долго пытался понять, кто наша целевая аудитория. Я понял, что не всем людям нужно знать, что Путин сказал Трампу на съезде G20, не нужно знать, сколько стоит баррель нефти.
Есть люди, живущие в республике, которые хотят: 1) узнать, что у нас важного происходит; 2) проснуться в хорошем настроении. Что такое утреннее шоу? В моём понимании, это программа, решающая эти две задачи.
Когда мы называли свою программу «шоу», мы несколько утрировали. Шоу – это когда приходят звёзды мирового масштаба. У нас нет такого бюджета. Если сравнивать количество средств, вливаемых в программу Ивана Урганта, и в нашу – это айсберг и снежинка, падающая над Уфой холодной сентябрьской осенью.
Не буду углубляться, за что однажды Азамата Муратова убрали из хоккейного эфира, такое иногда бывает. Звонок генерального директора ФГУП ВГТРК «Башкортостан»: «Дим, я хочу попросить вас с Артёмом Кочешевым выйти в эфир». Я не мог сказать «нет». При этом я понимал – ничего себе «шлейфик». Азамата, всеобщего любимца, убирают из эфира. Ёлки-палки, на нас же столько дерьма выльется! А мы же молокососы. И ладно, если бы мы по уровню дотягивали до среднего Азамата. Да не было такого! Я понимал, что у Кочешева спортивная аналитика, а у меня задатки дурилы, который может пошутить, но чтобы качественно шутить, надо тоже быть в своей колее. Мы выходим, начинаем комментировать, параллельно в интернете нам строчат: «Пошли вон, да кто вы такие, из какого профессионального отверстия вы вылупились». Всё это льётся, ещё и сезон хреново складывается. А некоторые люди, которые хоккей смотрят, они же связывают это не с проблемами внутри клуба, а с теми, кто описывает хоккей в эфире БСТ! В первый сезон было жутко сложно, но это была хорошая школа. Потом стало гораздо лучше, потом вернули Азамата в эфир. После того, как мы с ним немного поработали, на улицах стали подходить люди и благодарить. Точнее, они говорили: «Вы сначала были ни о чём, а вот сейчас более или менее». Я не стараюсь умничать в эфире. Я понимаю, что я не аналитик уровня покойного ныне Сергея Наилича Гимаева. Нужно брать чем-то другим.
Инсайдерская информация – вполне возможно, что в этом сезоне в эфире БСТ будет работать лучший комментатор КХЛ. Я не буду называть имя – люди умные поймут. Если брать региональные каналы – режиссёр Эльдар Абзалилов, с которым я работаю, на мой взгляд, в тройке лучших по России. А если мы не берём Москву и Петербург – первый.
В общем, хоккей для меня – это не столько удовольствие, сколько вид стресса. На мой взгляд, хоккей в Республике Башкортостан – это больше, чем вид спорта. В каком-то роде это даже национальная идея. А за идею могут и убить.
Мы не просто региональный канал, мы единственный канал в мире, который вещает на башкирском языке. Это необходимо знать. Это как хоккейная команда, только язык – это больше, чем вид спорта. С точки зрения национальной компоненты, нужно думать, как национальный контент, которого в эфире БСТ 51%, сделать интереснее. Здесь же нужно поднять вопрос ментальности. Что касается остальных 49%, мы очень благодарны, что у нас есть «Салават Юлаев» и футбол. Чем больше этого будет в эфире, тем лучше. «Регионалы» часто выезжают за счёт новостей. Чем сильнее новостная служба телеканала, тем лучше смотрят.
Я живу по принципу «делай, что должен, и будь, что будет». Смотрю, как работают американские телевизионщики. Лучшее телевидение на свете в Америке – с этим ничего не поделаешь. Все лучшие программы на российском ТВ так или иначе «слизаны», куплены у американцев. Фишка американского телевидения – у них проекты выходят в эфир по 20-25 лет. «Good morning, America» – сколько этой программе лет? (42 - прим. ред.). Я помню, как у них одна из ведущих заболела, и её поддерживали, за этой ситуацией следила вся Америка. Всевозможные «Late Night Show» Дэвида Леттермана, с которого, например, слизан «Вечерний Ургант». Они рассказывают новости, дополняют сатирическими шуточками и общаются с гостями – то же самое делаем мы в «Саляме». У них телеведущий – человек старше 40 лет. У нас наоборот. У нас посадишь человека немолодого, но умного в эфир, и бабушка какая-нибудь скажет: «Ну что это такое? Не могли красивого найти, что ли?». Ментальность другая.
Снижается ли доля башкирского зрителя? Вот сегодня я поеду в Белорецк, где очень много башкирского населения, которое привыкло проводить вечер в компании БСТ. Посмотреть концерт, который бьёт все рекорды популярности, посмотреть новости – что происходит в Нуримановском, Учалинском районе. Им это интересно, это же рядом с ними. Не только Уфой живёт БСТ, хотя я понимаю, что в основном рекламодатели живут в этом городе. Когда-то умные люди с телеканала БСТ придумали акцию «Салям, Республика». Что это такое? «ПТСка» выезжает в район и ведёт с него прямой эфир. В семь утра начинается эфир. В шесть утра район уже не спит. Идут на какую-то площадь человек в пятьсот, чтобы показать, о чём же говорят. Мы общаемся с главными действующими лицами района, с людьми, которые его прославляют. Не знаю, будет ли это дальше, но, на мой взгляд, неделю в году это должно происходить.
В эфир нашей программы звонят из Казахстана, с севера России, из Москвы, про Сибирь я не говорю. Там разница во времени, но люди всё равно звонят. Был звонок из Биробиджана! Плюс у нас есть программа «Башкорттар» о башкирах – в том числе, и по ту сторону океана.
Составляющие, которые отталкивают людей от телевидения и телевидение от людей. Первое: чтобы ты сел в кадр, и тебя через месяц узнавали – такого не будет. Второе: это не самая высокооплачиваемая работа, которую можно найти. Есть пул топовых ведущих, которые живут в «малине», но при этом работают, как кони. Они достигли к сорока годом такого уровня, что могут провести мероприятие в течение двух часов, выйдя на сцену раза два-три, и получить два миллиона рублей. Для меня вести мероприятие не так интересно, как вести программу или комментировать спорт в силу одной причины: люди по ту сторону экрана выбрали тебя. Когда ты идёшь на мероприятие, то какой-то части людей в зале (в состоянии лёгкого или не очень алкогольного опьянения) абсолютно «по фигу», что ты там говоришь, кто там вообще на сцене.
Если человек скажет, что он не хотел бы работать на ТВ, то он слукавит в ответ. У нас внутри где-то заложено, что нам нравится, что нас показывают. Другое дело, что я терпеть себя не могу в кадре. Я ненавижу свой голос, то, как я себя веду. Удивительно, что есть люди, которым нравится. Дурацкий парадокс, но с этим ничего не поделаешь. Думаю, это лучше, чем если бы я себя любил – а то станешь Николаем Басковым. Люди, которые работают руками, они ходят в зал, чтобы чувствовать себя в форме. Я стараюсь много читать, причём русскую классику. Каждый год 6 июня я беру и полностью перечитываю полное собрание сочинений Пушкина.
Хотя это абсолютно непростой труд, нужно постоянно работать над собой и развиваться. А тебе нужно, наоборот, с каждым разом привлекать всё больше. Я просто кайфую, получая бабки за то, что меня показывают по телеку.
