В первой половине нулёвых годов уфимское радио переживало свой расцвет. Ведущие эфира были настоящими звёздами, радиостанции активно вкладывались в проведение различных городских мероприятий, а приёмник можно было включить и для того, чтобы услышать хорошую интересную музыку. Мы разговариваем с культовыми персонажами уфимского радиобизнеса, вспоминаем, как всё начиналось, и рассуждаем, куда всё пришло.

Начало

Рустем Габбасов, с 1993-го по 2005-й – ведущий на радио «Первый канал» (ex-«Шарк»), с 2015-го – ведущий на радио «Маяк»

Р.: Я мечтал о телевидении! Мне было 15 лет, я пришёл в 1991 году на канал «Толпар» и сказал: «Возьмите меня, я хочу делать детскую передачу». Там была продюсер и ведущая Ирма Пряхина, которая занималась ею в свободное время. Потом «Толпар» закрылся, а мне по-прежнему хотелось реализовывать свои творческие амбиции. Так я сначала попал на телевидение «Шарк» (они закрывали часть эфира канала «ТВ-6»), а оттуда я уже пришёл на радио.

У «Музыкального десерта» в тот момент уже были свои звёзды. Например, Константин Бережной. Мне дали один эфир в неделю, и так и пошло. Тогда это была первая интерактивная программа со звонками. Это было очень круто!

Я помню, как ко мне, 18-летнему, приходил в студию Юрий Шевчук. Он провёл со мной целый час прямого эфира, переводил какие-то песни, рассказывал о себе и так далее. Тот опыт, который я приобрёл, работая в эфире тогда, помогает и сейчас.

L.: Почему радио «Шарк» в 1997 году стало называться радио «Первый канал»?

Р.: Это было желание собственника. «Шарк» – это же было большое предприятие, включавшее в себя магазины и ещё что-то. Телевидение и радио было одним из направлений. Когда его владелец, Сероп Бабаян, решил отделиться, он сделал другое название.

Роман Садыкбаев, с 1997-го по 2002-й – совладелец радио «Серебряный дождь», с 2002-го по 2007-й – совладелец радио «Maximum», основатель «Radio Cafe»

Р.: Когда в Уфе ещё не было ни одной FM-радиостанции, я бывал в других городах и знал, что «Европа Плюс» активно развивала свою сеть в России. У меня была идея открыть «Европу Плюс» в Уфе. Когда я к ним обратился, оказалось, что это радио в Уфе уже открывают. Это был 1996 год. Мне дали контакты людей, которые этим занимаются. Этими людьми оказались Артур Нугуманов и Сергей Анацкий (прим. ред. – один из основателей радио «Шарк», затем гендиректор «Европы Плюс», затем гендиректор «Business FM»). Они открывали в Уфе «Европу Плюс» на деньги инвестора. На тот момент мне было важно не владеть собственной радиостанцией, а важен был сам процесс, и я пошёл туда работать. Год я проработал радиоведущим и менеджером по продажам рекламы.

Затем Артур Нугуманов ушёл с «Европы Плюс», но мы продолжали общаться. У нас появилась идея открыть собственную радиостанцию уже не на деньги инвестора. Он предложил мне партнёрство, мы собрали какое-то количество денег, открыли предприятие, параллельно занимались торговлей, продажей, перепродажей всяких «железок» для открытия радиостанции.

Так получилось, что в тот момент очень модной радиостанцией в Москве был «Серебряный дождь». У них не было сети. Артур убедил владельцев её создать, но они не были готовы на это тратить деньги и предложили сетью заниматься нам. Мы 2-3 года занимались сетью «Серебряного дождя» из Уфы, отвечали за подачу сигнала из Москвы на спутник и перепродавали его другим городам. Мы рассчитывали на этом заработать, но заработали только долги, потому что не все радиокомпании платили вовремя. Фактически мы чуть ли не вылетели в трубу и в какой-то момент отказались от ведения сети в пользу Нижнего Новгорода. Москвичи занялись этим самостоятельно, когда уже фактически всё было готово.

L.: Как к Вам относились коллеги с других радиостанций?

Р.: Когда мы запустились в 1997 году, мы арендовали частоту сначала ещё на УКВ у «Супер Волны». Помните, такая радиостанция была? Мы находились рядом на ВДНХ, поэтому ди-джеи друг у друга гостили днями и ночами и общались. Под словом «общались» я имею в виду, что они пили, курили и разнообразно развлекались. Вместе ходили на концерты, вместе участвовали в разнообразных мероприятиях, устраивали совместные промоакции.

Когда мы вышли в FM-диапазон, к нам более адекватно стали относиться другие радиостанции. Понятно, что руководство друг с другом в основном не общалось. Хотя все друг друга знали, периодически пытались устроить что-то вроде ассоциации, чтобы договориться о ценах и общей политике в отношении рекламодателей. То, что сейчас называется сговором на рынке, а тогда это никак не регулировалось. Но всё равно ничего хорошего из этого не получалось, каждый работал так, как считал нужным.

Борис Быстров, с 1998-го по 2002-й – ведущий на радио «Первый канал», «Русский канал», «Булгар», с 2003-го по 2009-й – ведущий на радио «Европа Плюс», с 2009-го – ведущий на радио «Спутник ФМ»

Б.: Я один раз дозвонился до этих «приветов», мне так понравилось! Я заболел радио и поэтому пошёл на прослушивание. Я услышал объявление на «Первом канале», что проводится кастинг на «Русском канале». Был такой канал на частоте 103,0 – там потом образовалось башкирское радио. Это всё принадлежало Серопу Бабаяну. Меня пригласили на прослушивание. Оно проходило на ВДНХ, там была радиостанция «Супер Волна». Она тоже какое-то время принадлежала Бабаяну. Меня прослушивала Эмма Сигаль. Очень умная, крутая женщина. Сейчас, если я не ошибаюсь, она работает на «M Television». Нас было 7 человек, она нас прослушала и сказала, что никто не подходит. А мне в конце тихонько сказала уйти и через 15 минут зайти обратно. Когда я вернулся, она предложила мне на следующий день попробовать выйти в эфир.

Лариса Гордеева, с 1999-го по 2009-й – коммерческий, а затем генеральный директор «Русского радио», «Русского радио-2», «Авторадио», «DFM». С 2015-го года – руководитель коммерческого департамента филиала ВГТРК (радио «Маяк», «Вести ФМ», «Радио России»)

Л.: Долгое время я была мамой, потом работала в одной конторе, занималась оформлением финансовых документов, бухгалтерской работой. На радио я попала чисто случайно. Меня пригласил брат, который имел к этому отношение. Слава Богу, у меня нашлись соратники, и я набрала очень сильную команду. Первые три месяца на радио у меня был полный мандраж, а потом я поняла, что могу, и начала набирать людей под себя. Я считаю, наша команда была самой сильной, поэтому мы «порвали» весь город. У нас были великолепные доходы и шикарные рейтинги.

Расцвет

Рустем Габбасов: «Музыкальный десерт», который я вёл, сначала шёл всего час: с 13 до 14. Но мы просто не справлялись с наплывом звонков и рекламодателей. Мы стали делать двухчасовую программу. В итоге, когда я заканчивал работать, программа шла 4 часа: с 12 до 16. И звонки не прекращались! Представляете?

Бабаяну надо отдать должное с радиоприёмниками, которые он раздаривал. Это как Юрий Айзеншпис или Андрей Разин, который раздавал кассеты с «Ласковым маем» проводникам и раскручивал тем самым группу. Бабаян делал то же самое с приёмниками. Везде, куда бы люди ни заходили, были эти приёмники, и везде слушали радио «Шарк», «Музыкальный десерт» и звонили Роману Шведову.

L.:  Как каждый день терпеть по 4 часа людей, которые звонят с приветами?

Р.: Это обычная тренировка, такая же, как и у тренера в спортивном зале. Да, это одни и те же люди, которые звонят каждый день. Но это работа. Я даже телефон прямого эфира как сейчас помню: 37-46-46.

L.:  Как люди реагировали, когда узнавали, что Роман Шведов – это на самом деле Рустем Габбасов?

Р.: Спрашивали: «Зачем тебе псевдоним?» А тогда все, кроме Ольги Копцевой, работали под какими-то дурацкими именами! Некоторые до сих пор под этими псевдонимами так и работают.

Роман Садыкбаев: На наш взгляд, «Серебряный дождь» терял популярность. Нам самим нужна была встряска после неудачного опыта работы с сетью, продажи были вялыми, надо было всё кардинально поменять. В 2002-м году мы приняли решение сменить формат на радио «Maximum». Как раз в тот момент в Москве на это радио пришли Бачинский со Стиллавиным, и их шоу было популярным.

«Серебряный дождь» был для нас как полигон. По сути, никто из тогдашних «радийщиков» не был профессионалом в области коммерческого радиовещания, мы учились на собственных ошибках. В тот момент мы учились зарабатывать деньги и управлять радиостанцией. К моменту запуска радио «Maximum», я считаю, мы всё это уже умели.

Пик популярности пришёлся на 2004-2005 годы. В первую очередь, это связано с утренним шоу Бачинского и Стиллавина. Нашей задачей было монетизировать московский эфир. Когда мы переформатировались и подписали в Москве договор с радио «Maximum», мы с Артуром Нугумановым договорились, что мы как можно значительнее сократим местные эфиры, потому что на «Серебряном дожде» их было слишком много. И они далеко не всегда были качественными.

L.: Зачем в 2006-м году радио «Maximum» был нужен концерт «A-ha»?

Р.: Это было сделано ради промо. Мы несколько лет тратили деньги на рекламу: «наружка», печать, ещё что-то. Мы посчитали, что эти деньги мы могли бы с большей пользой потратить не только для себя, но и для поклонников, для города. Насколько я помню, на тот момент в наш город не приезжало ни одной более или менее не совсем состарившейся группы мирового уровня. Я не могу сказать, что «A-ha» – это группа первого эшелона, это не «Metallica» или «RHCP», но «A-ha» на тот момент были достаточно популярны: они как раз выпустили новый альбом, они игрались на радио «Maximum». Логично было их привезти, раз они ехали с туром по России. Никто из местных промоутеров не взялся за этот концерт, посчитав его слишком дорогим. Все скептически смотрели в нашу сторону. А мы предложили клубу «Правда» и Гульнаре Имаевой партнёрские отношения в плане организации. Они с удовольствием этот проект поддержали, и мы сделали его совместно.

L.: Это промо того стоило?

Р.: Да.

Борис Быстров: Радио «Шарк» открылось, когда я ещё был маленьким. По словам очевидцев, там было два старых матраса, пара микрофонов и музыка на катушках. Это было ещё на УКВ. В моё время там денег уже не платили. Мы получали их в конверте, и никто никогда не знал, в каком конверте сколько денег. С руки хозяина тебе зарплата могла прийти и большая, и маленькая. Это было удивительно. Как я ушёл с «Первого канала»? Ой, это долгая история! Сероп Бабаян, он ведь был такой… Мог и приёмником в голову запустить. У меня был случай – он бежал за мной (а у него вес около 120 килограммов), я понял, что надо бежать и побежал. И добежал до «Европы Плюс». Сходил на прослушивание. Хозяином тогда был Фаиль Дайнов, директором – Салават Гареев. Он вместе с Всеволодом Баскаковым меня прослушал и сказал: «Пусть работает». Так долгие годы там потом и работал.

Мне предлагали в своё время переехать в Москву на «Европу Плюс», но я не переехал, потому что, во-первых, у меня семья. Во-вторых, если бы мне было 23-24, возможно, я бы и мотанул, но я был трусом. Чтобы переехать в Москву, нужно решиться на этот шаг, но, если честно, у меня и здесь всё хорошо сложилось.

В 2004-2006 годах у «Европы Плюс» была договоренность с клубом «Правда». Мы там делали вечеринки «Голая правда», «Новый год наоборот». Тогда там было весело, жарко. Мы пробовали проводить их ещё в «А-Кафе», в «Проспекте», но там аудитория была совершенно другая. Туда ходила мажор-тусовка, реальные пацаны приезжали на больших чёрных машинах. С ними сложно, а с молодёжью было круто. Всего хватало!

Обратите внимание, что, как и радио, ушли клубы. Танцевальные клубы как таковые пропали. Остались концертные залы, рестораны, бары, лаунжи.

Лариса Гордеева: «Русское радио-2» было русскоязычным повторением «Ретро FM», но оно абсолютно не пошло ни в коммерческом, ни в творческом плане. Мы быстро переоформили частоту на «Авторадио». Тогда «Авторадио» «рвало» всех в России. Мы первыми в Уфе запустили проект «Пробки», и он «бомбил» всех! Когда мы приходили на встречу с Динаром Гильмутдиновым, он говорил: «Спасибо вам большое! Вы, конечно, предупреждаете, что вот там стоит гаишник, но ведь люди начинают соблюдать скоростной режим!» То есть, мы и людям подсказывали, и гаишники нас благодарили.

«Знай наших» – великий проект. Чтобы попсовая радиостанция сделала рок-фестиваль! Мы познакомились со всеми рок-музыкантами города, мы пять лет подряд делали с ними аншлаги в «Огнях Уфы». Это было очень круто!

На «DFM» мы придумали привезти крутого московского ди-джея – Большая танцевальная мышь, у которого тогда вышел очень модный трек. У нас была школа ди-джеев с Лёшей Паскалем. Мы предложили выпускникам сделать микс, и лучший попадал в московский хит-парад «DFM». Так и получилось.

У нас был шикарный холдинг, охватывающий все целевые группы, к чему мы и стремились: молодёжь, автомобилисты и домохозяйки. В 2004-2005 годах всё было на подъёме. Тогда был дикий экономический рост. Потом начались кризисы, а в эти годы был рост продаж, рост идей. Легко можно было реализовать любую идею, потому что находились средства. Тогда у нас были лучшие «Мисс «Русское радио»», лучшие «Знай наших», лучшие «Дискотеки «Авторадио»». На открытие «Авторадио» мы привезли «Ottawan» и собрали старый ВДНХ.

Я понимала, что остальные радиостанции мне не конкуренты, хотя это было нагло. Но я шла по своей дороге, у меня была своя ниша, я ни у кого не отнимала хлеб, мы ни с кем не ругались. Только «Manhattan» стал с нами меряться одним местом, купил рейтинги и показал, что через год существования он в Уфе на первом месте. Но Артёму Клименко это быстро надоело.

Закат

Рустем Габбасов: Я бы не ушёл с «Первого канала», но я прошёл кастинг на кулинарную программу на «Всю Уфу». Я подошёл к Бабаяну и сказал, что теперь буду вести ещё передачу на телевидении. Но Бабаян был против и предложил выбирать между телевидением и радио. Если бы он не пошёл на принцип, может быть, я бы там так и остался, и золотые времена «Первого канала» продлились бы дольше. Но он поставил меня перед выбором, и я перешёл на телевидение. Я очень рад тому, что это произошло, что я на телевидении под своим собственным именем сейчас уже столько всего сделал.

Я включил недавно «Первый канал», там как будто играет просто музыкальный сборник. Нет ни ведущих, ни рекламы, ничего. Это как остров погибших кораблей. Столько людей через это прошло, столько было социальных проектов. У меня нет вообще никаких обид или претензий. Мне жалко и больно, что Бабаян не сумел сохранить ни отношения с людьми, которые на него работали, ни радио для слушателей.

Роман Садыкбаев

L.: Почему в 2007 году радио «Maximum» превратилось в радио «Business FM»?

Р.: Мы получили предложение, от которого не стали отказываться. Нам предложили продать радиостанцию. Покупателей, владельцев московского «Business FM», прежде всего интересовала лицензия.

Лариса Гордеева

L.: Почему, имея три радиостанции, Вы не открыли четвёртую?

Л.: Сложное время наступило. Мы участвовали ещё в двух конкурсах, но оба проиграли. Мы хотели открыть «Love Radio» и что-то ещё, я уже не помню, но не удалось выиграть частоты. Тогда бы у нас был вообще огромный холдинг.

L.: Почему Вы ушли с радио?

Л.: Из-за моей экономической несовместимости с учредителями. Мне было очень больно. Мы росли-росли, а в 2007-2008 годах началось падение, экономический кризис. В 2009-м мы просто не нашли общий финансовый язык, начались разногласия. В итоге я поняла, что не смогу с ними работать и делать то, что они мне говорят, потому что они предлагали сокращать зарплаты работникам. Я говорила, что мы можем потерпеть и сохранить коллектив. В итоге и я ушла, и вслед очень много людей ушло.

Борис Быстров: Мне осточертели приветы и поздравления! Мне хотелось чего-то другого, поэтому я ушёл с «Европы Плюс» на утреннее шоу «Спутник ФМ». Это интереснее, мне нравится вставать с утра. Меня все спрашивают: «Как ты так встаёшь?». А у меня такая привычка осталась с армии. Тем более, у «Европы Плюс» молодёжная аудитория, им нужны молодые ведущие. Поработал своё время, имей совесть – беги.

Деньги

Лариса Гордеева: В конце 90-х радиостанций было очень мало. Люди, приходившие на радио, были звёздами: Олег Власов, Константин Бережной. Меня трепет в душе охватывал, когда я их видела. Стас Челнынцев, который активно продвигал «Серебряный Дождь», был культовой фигурой. Всё было в новинку.

Сейчас настало время, когда радиостанций стало много. Звёзды уехали, новые не родились. Не знаю, почему. Наверно, тогда люди работали за идею, а не за деньги, а сейчас всё больше коммерциализировано.  

Тогда был пирог из четырёх радиостанций на миллионный город, а сейчас их 15. Появилось много нишевых радиостанций: детское радио, спортивное радио. Они забирают себе какие-то деньги и уводят слушателя, поэтому «Русское радио» и «Европа Плюс» теряют рейтинги и аудиторию. Очень сильно отнимает интернет.

Роман Садыкбаев: Сейчас на радио работают совершенно другие люди. Молодёжь, которая приходит, живёт в другом измерении по сравнению с людьми, которые работали на радио в начале нулёвых. Это совершенно другое поколение. Тогда люди приходили работать на радио не ради денег, а ради того, чтобы работать на радио. Я сам был таким человеком. Я открывал радиостанцию, и мне было интересно не зарабатывание денег, а процесс. И люди, которые приходили работать, были такими же. Они жили на радио с утра до поздней ночи, а иногда и ночью. В конце 90-х - начале 2000-х ди-джей с радиостанции мог за карманный календарик проехать в такси! Настолько радио было слушаемым в отличие от сегодняшнего дня. Сейчас, когда люди приходят устраиваться на работу в малый бизнес…

L.: А радио – это малый бизнес?

Р.: Да, это даже не средний бизнес. Я не беру в расчёт крупные радиосети. В Уфе это малый бизнес. Так вот, молодёжь, когда приходит устраиваться на работу, ничего не знает и не умеет, но хочет сразу большую зарплату. С радио точно такая же ситуация.

Борис Быстров: Я болею радио, я не работаю на радио ради денег, это раньше было возможно. Мне просто нравится. Когда я ушёл с «Европы», я какое-то время не работал на радио. Я работал барменом. Но меня тянуло, тянуло, и я понял, что не могу без радио, что до конца жизни буду работать на радио. Тогда я позвонил Трофиму Татарникову на «Спутник ФМ» и сказал, что хочу на утренний эфир. Он ответил: «Если хочешь – приходи».

А некоторые приходят, смотрят на зарплату и уходят за деньгами. У радио же стало меньше денег. Раньше на «Европу Плюс» приходили рекламодатели и клали пачку долларов со словами: «Нам нужна реклама». Сейчас все планируют бюджеты заранее, планируют целевую аудиторию. Ни один человек не будет слушать радио, чтобы услышать рекламу автосалона. Сейчас он зайдёт в интернет, наберёт в поиске и попадёт на сайт этого автосалона, чтобы получить всё, что нужно.

Почему больше не круто звонить на радио, чтобы передать привет и заказать песню?

Лариса Гордеева: Если послушать московский эфир «Авторадио» или «Русского радио», туда постоянно звонят со всех концов России, чтобы засветиться. Когда я работала на радио, нам один дядька говорил, что у надзирательных служб есть такое понятие: если человек постоянно звонит на радио и передаёт приветы, значит, у него не всё хорошо с психикой.

Роман Садыкбаев: Потому что люди уже сами могут записать любое обращение, поздравление, снять и смонтировать ролик с помощью смартфона и переслать это сообщением имениннику.

Борис Быстров: Есть аудитория, для которой это всё ещё круто. Но сейчас круто выложить всё в фейсбук. Просто времена уже не те. Сейчас телефон – наш лучший друг, мы без него даже в туалет не ходим.

2017

L.: Почему Вы, занимаясь другим бизнесом, продолжаете поддерживать интернет-вещание «Radio Cafe»?

Роман Садыкбаев: Я не знаю, наверно, гены. У меня же отец – связист. Он окончил Ульяновское военное училище связи. Мама – тоже связист, они и познакомились в 70-х годах благодаря общей работе.

Рустем Габбасов: Я сейчас сам не слушаю радио. Если я еду в машине, то слушаю музыку. Мне не интересны утренние разговоры ни о чём горстки так называемых радиоведущих.

Когда-то я слушал утреннее шоу, которое вели Азамат Муратов и Ольга Копцева ещё на «Шарке». Тогда мне это было интересно, сейчас совершенно нет. Ни наши местные, ни федеральные.

Я помню, как моя нынешняя коллега по «Маяку» Надежда Марьина пришла на «Первый канал» школьницей. Я к ней даже на выпускной ходил! А сейчас мы вместе работаем. Я горжусь тем, что у меня есть ученики, которым я давал советы. Я смог не только сам научиться, но и стал учить других.

Это мистика, но наша программа на «Маяке» тоже идёт с 13 до 14, как и «Музыкальный десерт». Когда все люди идут обедать, мы идём на прямой эфир. Я с удовольствием принял предложение поработать на «Маяке». Во-первых, «Маяк». Это легенда легенд. Я всегда с замиранием сердца говорю: «Вы слушаете радио «Маяк»». Это очень ответственно. Мне нравится, что каждый день можно приглашать гостей, что это в прямом эфире. Мне интересно. Я хочу развивать жанр телевизионного интервью, а радио – это такая ежедневная часовая тренировка в прямом эфире для ведущего, журналиста и редактора.

Борис Быстров: Радио осталось просто для машины. Дома мало кто включает радио. Радио нужно, чтобы узнать погоду, пробки и последние новости. В случае с нашим утренним шоу на «Спутник ФМ» ещё и для того, чтобы узнать, чем живёт город, его люди, что они думают по той или иной теме.

Сейчас я к музыке уже такого трепета, как раньше, не испытываю. Если честно, я в машине слушаю «Business FM». Мне нужно быть в курсе последних новостей. Там очень крутой формат, если ты хочешь слушать новости, ты включишь либо «Business FM», либо «Вести ФМ». При этом мне нравится та музыка, которая сейчас на «Спутник ФМ». Это как раз музыка того времени, когда я был молодой и озорной. У нас можно встретить хиты и 95-го, и 99-го, и 2000-го, и 2010-го.

L: На «Спутник ФМ» принципиально нет современной музыки?

Б.: Мы очень долго и кропотливо выбирали формат, который свободен. Молодёжная аудитория занята «Европой Плюс», «DFM», «Energy». Ретро – тоже занята, русская музыка – понятно, тоже. Мы вошли с тем кусочком аудитории, который был свободен. С ней мы стабильно занимаем 7-9 позиции.

L:  Но в отличие от названных станций вы вещаете не только в Уфе, но и в районах республики…

Б.: Там мы вообще на первой позиции!

L:  Тогда вы можете позволить себе вообще любой формат и не париться, что та или иная ниши уже заняты?

Б.: Да, но деньги всё равно сосредоточены в Уфе.

Лариса Гордеева: Мы всегда придумывали нетрадиционные ходы, которые подтягивали людей, а сейчас я такого не вижу. Что сделало «Русское радио» после меня? Повторило «Мисс «Русское радио»» ещё 10 раз и «День автомобилиста» ещё 5 раз, а нового никто ничего не сделал. Меня это удивляет, все идеи на поверхности. Бери и работай. Нужно шагать в ногу со временем. Смотрите, что сделал Стас Челнынцев. Он для своей бизнес-аудитории на абсолютно не музыкальной радиостанции придумал «ПроRock». Какой колоссальный успех у проекта! О нём говорят, о нём пишут, люди хотят в это попасть, потому что клёвая идея.

Я вот сейчас активно пользуюсь «Apple Music». Я накачаю себе музыку и в машине слушаю свой любимый хит-парад. Если мне нужны новости, я включу «Маяк» или «Вести ФМ». «Business FM» я очень люблю, а в основном я слушаю музыку.

Последние два года первое место в уфимском рейтинге занимает «Дорожное радио». У «Русского» уже не будет такого рейтинга, как раньше. Была «Фабрика звёзд», была куча проектов в Москве, сейчас нет ничего такого. По моим ощущениям, в мире есть стагнация, есть усталость, недоверие к будущему, войны плачевно влияют на умы и настроения людей, поэтому очень мало проектов сейчас.

Почему «Дорожка» первая? Они немножко изменили формат, взяли плейлист только из хитов, у них практически нет новостей и разговорных программ. Людям это нравится.

L:  Радио умирает?

Л.: Нет, это неправда. Об этом говорили ещё лет 8 назад, что радио умрёт, все перейдут на цифровые станции, все будут слушать гаджеты. Но этого не произошло. Очень много одиноких людей, которым нужен собеседник. Мир состоит из людей, которые живут без любви, а когда они слушают радио, это создаёт впечатление, что рядом ещё кто-то есть.