Когда открывается дверь в стрип-клуб, на улицу выливается мягкий красный свет. На входе сотрудник охраны просит показать содержимое сумки, пока хостес озвучивает стоимость столиков, говорит, что в заведении нет интима – и желает мне приятного вечера.

Разобравшись с платой за вход, я прохожу в зал. На сцене танцуют две девушки – остальные сидят за столиками в зале. На всех – красивое бельё: красное, чёрное, белое; кружевное, классическое, с подвязками и похожее на бикини. Все танцовщицы – в туфлях на высоких шпильках. Я пришла в одиннадцать – к самому началу вечера – поэтому гостей в стрип-клубе немного, и девушки скучают. Я занимаю место у сцены, и через пару минут напротив меня садится девушка в одних чёрных трусиках и интересуется, как моё настроение. Я отвечаю: «В белье сейчас ты, но неловко мне. А в остальном нормально». Она наклоняется к моему лицу и нежно снимает резинку с моих волос. Говорит, что мне так лучше. Пока я стараюсь понять, видно ли в приглушённом свете, как сильно я покраснела, она поправляет свои украшения на шее. Мы знакомимся, обмениваемся парой фраз – К. смеётся и говорит, что скучает, когда среди гостей мало девушек. Она спрашивает, что я буду пить – я выбираю кофе, она убирает ноги с кресла, на котором я сидела, целует меня в щёчку и уходит в сторону бара. 

Иногда ко мне подходят танцовщицы и спрашивают, как дела. Я делаю комплимент блондинке в красивой чёрной портупее. Она отвечает, что сшила её сама. Затем рядом садится другая девушка, мы знакомимся, и Л. говорит, что сегодня её дебют: она выйдет на сцену в первый раз. Музыка играет довольно громко, и расслышать что-то сложно, но я спрашиваю у девушки про ощущения. Л. отвечает, что это уж точно выход из зоны комфорта, но опыт интересный. В это время в зал заходят гости. Мужчины занимают места за столиками, и к ним подходят несколько танцовщиц.

Под потолком висят диско-болы, и свет в помещении меняется с красного на синий. Во время выступлений шумит генератор дыма. «Учкудук» сменяется песней Софии Ротару, за которой начинает играть что-то клубное и сопровождающееся мерцающим светом. В зале довольно темно, поэтому детали во внешности танцовщиц замечаешь, когда сидишь рядом со сценой или общаешься с каждой девушкой лично. Когда все танцовщицы выходят на сцену, я, наконец, насчитываю одиннадцать девушек. Я замечаю красивое омбре у девушки с волосами до плеч. У одной танцовщицы – мерцающие тени приятного оттенка, у кого-то блестят стразы на обуви. На девушке в красном кружевном комплекте – чёрный чокер и красная подвязка. У кого-то цветные волосы и тату, у кого-то короткая стрижка натуральных цветов. Кто-то танцует в белье, кто-то – топлес.

Когда на сцене остаётся только А., официантка приносит заказы. Я сижу возле сцены, и рядом с кружкой моего горячего кофе стучат шпильки. В зал начинают прибывать новые гости. Напротив меня, у сцены, садятся двое парней. Девушки – в одних лифах – подходят к гостям, и музыка сменяется на «Personal Jesus». После выступления на сцене девушки меняют наряды: это заметно, когда те, кто в начале вечера были в чёрных комплектах, через какое-то время выходят уже в красном. Через несколько минут со сцены летит белый лиф, танцовщица поднимается по пилону под потолок и начинает крутиться вниз головой. Включается ремикс на главную тему Титаника. Л. и К. на коленях у мужчин смотрят на танцовщицу на сцене. Вечер продолжается, а я направляюсь к выходу. Навстречу мне заходят новые гости.

Спустя несколько дней в соцсети я познакомилась с Настей, которая некоторое время назад работала в стриптизе и согласилась ответить на несколько вопросов. Настя приехала несколько лет назад из небольшого городка. Мы обсудили, почему женский и мужской стриптиз воспринимаются по-разному, о чём работники стрипа говорят с гостями – и почему в стрип-клубе на самом деле никто не хочет «развести» посетителей. По просьбе героини её полное имя не называется.   

– Как ты нашла эту работу? Это было спонтанным решением?

– Наверно, ни одна девочка целенаправленно не ищет работу в стриптизе. На тот момент я просто искала работу в Уфе, увидела вакансию и подумала, смогу сделать это или нет. Мало того, что я согласилась на вызов, который себе бросила, так мне ещё и понравилось танцевать. 

– У тебя было какое-то сценическое имя?

– Ты имеешь в виду никнейм? Девушки берут их даже не с той целью, чтобы не узнали их настоящее имя, а чтобы создать какой-то образ, так что на первых этапах девушки думают, какой никнейм им бы подошёл, и привыкают именно к нему. Наверно, если бы сейчас я пошла в стрип, и мне бы сказали, что у меня будет другое «имя», я бы от него отказалась: я не чувствую себя собой под другим именем – даже спустя время. Думаю, каждая девочка привыкает к своему – и если резко его поменять, будет какой-то внутренний резонанс.

– Помнишь свои ощущения в первый рабочий день? Было волнительно?

– Конечно, было волнительно, когда я в первый раз вышла (на сцену – прим. ред.), но один раз выйти и станцевать – это того стоит. Многие девочки, которые работают в стрипе, работают там не ради заработка, а потому что кайфуют на сцене. Если бы меня сейчас попросили: «Может, выйдешь на день? Очень нужно, хотя бы смену отработать» – я бы вышла и просто отрывалась на сцене. А когда включается песня, которую ты любишь, тебя уже не остановить.

– А знакомые и родственники знали, где ты работаешь?

– Нет. Я не считала нужным посвящать их: я знала, что любая семья отнесется к этому негативно, поэтому и не говорила. У меня как-то получалось скрывать это так, что даже в близком круге общения никто не знал, что я работала в стриптизе. 

– Как думаешь, почему к работе в стриптизе относятся неодобрительно?

– В обществе разное отношение к мужскому и женскому стриптизу. На мужской все реагируют позитивно: «Ой, классно», а женский – это: «Зачем обязательно голыми танцевать?». Восприятие разное потому, что мужчине быть полигамным «свойственно», «это природа» (показывает руками кавычки – прим. ред.). А женщина должна себя беречь, и всё в этом духе. Поэтому отношение негативное к любой работе, в которой девушки оголяют свои тела. Если бы там были только мальчики, никто бы ничего не говорил.

– Ходила в Уфе на стриптиз в качестве зрительницы?

– На женский стриптиз я ходила несколько раз, а мужской видела только в клубе, но подача танцора мне не понравилась: парень был каким-то надменным. А я терпеть не могу людей, которые так себя ведут.

– Когда ты приходила на стриптиз как зрительница, то оценивала выступление с профессиональной точки зрения или как гостья?

– Я побывала в нескольких уфимских стриптиз-барах, помимо своего заведения, и скорее подмечала какие-то моменты в выступлении танцовщиц. Можно сказать, что я оценивала то, как разные вещи в выступлении могут привлечь внимание. В общем, воспринимаешь это так, как будто ты критик, а не как обычная девочка, которая пришла посмотреть на женский стриптиз.

– Что ты узнала о мужчинах и женщинах во время работы?

– Надо подумать... О мужчинах, естественно, узнаёшь что-то новое, потому что ты с ними работаешь. Скорее даже учишься делать так, чтобы мужчина сделал то, чего хочешь ты. Но учишься не специально, а в процессе работы – такое случается само собой. Насчёт девушек...  После того как я пообщалась с посетительницами стрип-клубов, я поняла, что многие девушки воспринимают танцовщиц негативно. Когда ты работаешь в стриптизе и общаешься с посетителями – неважно, девушка это или мужчина – это для тебя действительно просто общение. Ты не хочешь увести чью-то девушку или чьего-то парня. К тебе пришёл гость, и тебе нужно сделать так, чтобы ему было весело. Поэтому я немного перестала понимать девочек в этом плане. Стрип – это обычный клуб, просто там девочки голые. А некоторые воспринимают это как какой-то бордель.

– Как думаешь, зачем мужчины ходят в стриптиз?

– На самом деле, цели у всех разные: кто-то хочет развлечься, кто-то хочет внимания, а кому-то просто нравится тратить деньги.

– О чём ты говоришь с гостями? Какие темы чаще всего поднимаются в диалогах?

– Ну как тебе сказать? С мужчинами, в основном – на разные пикантные темы, особенно если гость подвыпивший. О чём там ещё можно говорить? О детях, о бабушках, о дедушках? Но это не что-то в духе: «А какие тебе позы нравятся? Я вот люблю миссионерскую». Всё происходит очень деликатно и сексуально. Но, конечно, это не единственное, о чём мы разговариваем.

С посетительницами разговаривать интересно, потому что у них другая тактика общения: с девушками о сексе не говорят. Девочки стараются уделять больше внимания гостьям, потому что если всё внимание уйдёт мужикам, женщины будут чувствовать себя некомфортно, а каждый человек, который приходит на стриптиз, должен чувствовать, что он в раю.

– Мне одна девушка как раз сказала, что скучает, когда среди гостей нет девушек.

– Я тоже говорила: «Так классно, так редко девочки приходят. Мне так это нравится». Ну это правда прикольно, когда девочки приходят посмотреть на женский стрип. 

– Можешь описать, что происходит в привате? 

– В общем, я тебе так скажу: приват – это место, где ты понимаешь, нравишься ты гостю или нет. Всё. 

– В чём, по-твоему, заключается работа танцовщицы стриптиза? Это про танец или больше про общение?

– Это про удовольствие: и моё, и гостя. Если девочка не получает удовольствия от того, что она делает, то удовольствия не получит и гость. Когда девочка выходит на сцену и кайфует, то гость кайфует от того, как девочка кайфует на сцене.

– Как выглядит типичный рабочий день работников стриптиза?

– Рабочий день выглядит так, как будто ты идёшь отдыхать в клуб: сначала ты одеваешься и красишься. Если я сегодня вечером пойду в клуб, то я так же буду краситься, примерять наряды и обувь, которые надену, приведу себя в порядок и пойду отдыхать и танцевать. То же самое происходит там: девочки собираются и веселятся. 

– Вспомни своё самое лучшее выступление: осталось в памяти что-то такое?

– Это происходило почти каждую смену, когда играла моя любимая песня. От этого многое зависит. Правда, не для всех: кто-то может и под какую-нибудь «Ты морячка, я моряк» станцевать так, что все будут шеи сворачивать.   

– Во время работы поступают непристойные предложения?

– Я не могу сказать, что нет, но они и не такие грубые. В общем, если девочки с мужчинами говорят о сексе очень аккуратно и завуалированно, то непристойные предложения поступают в такой же ненастойчивой форме.

– На входе в заведении, в котором я была, сразу озвучили, что там нет никакого интима. Какова вероятность, что гость после этой фразы всё-таки попытается предложить что-то непристойное?

– Думаю, что процентов пятнадцать из мужчин всё-таки попытаются предложить.

– А часто бывает, что мужчина приходит и говорит: «Ну зачем ты этим занимаешься?»?

– Конечно! Это происходит чуть ли не каждый день и чуть ли не с каждой девушкой. В моменты, когда у меня спрашивали, зачем я танцую стриптиз, я отвечала, что мне нравится этим заниматься, и я здесь именно поэтому. Что мне могут на это ответить? Вот если бы я говорила: «У меня дома ребёнок, мне надо его кормить» – тогда, наверно, гости бы говорили: «Я дам тебе денег, только увольняйся». Были и такие, которые говорили: «Уходи из стриптиза, я буду тебе платить». Но мне нравилось работать.

– А было ли такое, чтобы гости знакомились с девочками во время работы, а потом создавали пары?

– Нет. Во-первых, для заведений это неприемлемо. Во-вторых, восприятие у гостей и работниц разное: девочка никогда не доверяет мужчине, который говорит, что будет её любить, обеспечивать и всё такое. Потому что это стриптиз. Потому что до него были ещё горы мужчин, которые тоже «были готовы». 

– Почему не разрешается поддерживать отношения с гостями? Или это просто правило, которое не обсуждается?

– Нет, это не такое жёсткое правило: отношения – хоть какие-нибудь – конечно, поддерживаются. Грубо говоря, ты можешь общаться с человеком, но в пределах бара. И, что удивительно, люди так и начинают дружить. У меня была такая история: гость приходил, мы попивали вино, разговаривали и весело проводили время. Но вне бара я его ни разу не видела. К тому же, если гость увидит тебя в обычной жизни – без яркого макияжа и в обычной одежде вне заведения, поменяется его восприятие тебя.

   

– А был какой-нибудь забавный случай на работе?

– Есть скорее наивная доверчивость мужчин: когда они выпрашивают твой номер, и ты отвечаешь, что этого делать нельзя, а они всё равно просят. Говоришь: «Напиши мне свой номер на салфеточке, аккуратно мне передай, а я тебе обязательно напишу», и они бегут к официанту за ручкой и салфеткой – только такие смешные истории были. Наверно, не бывает одинаковых дней в стриптизе: каждый день приходят разные люди, поэтому что-то конкретное тяжело вспомнить.

– Бывало, чтобы твоему здоровью во время работы что-то угрожало?

– Нет. Гости, которые приходят на стрип, адекватные: я не встречала ни одного, кто бы зашёл с ножом и сказал: «Танцуй мне приват». Да его бы просто не пустили. На моей первой смене директор сказала: «Ничего не бойся, гости очень хорошие. Те, кто сюда приходят, знают, зачем они идут и чего они хотят». Поэтому такого не было. 

– Какие ты слышала самые распространённые стереотипы о девочках в стрипе, которые на самом деле не имеют никакого правдивого подтверждения?

– Самый тупой стереотип – это то, что все стрипухи – ш**хи: все думают, что если ты танцуешь на сцене и оголяешь свою грудь, то это так. Это как раз про начало нашего разговора: восприятие мужского и женского тела – разное. Женский стриптиз – это «плохо», «девочкам нельзя так делать», а мальчикам можно. Никто же не говорит мальчику, который танцует стриптиз, что он шлюх? Все говорят: «Классно!». Наверно, это единственный такой распространённый стереотип.

– Насколько это тебя раздражает? Хотела бы что-то сказать людям, которые так думают про девушек, которые работают в стрипе?

– Я бы хотела донести до людей – которые знакомы или не знакомы со сферой стриптиза – что это не развод: ни одна девочка не хочет развести гостя. Она не хочет, чтобы мужчина потратил все свои деньги: она хочет, чтобы ему было хорошо. Когда я работала, многие гости говорили: «Ой, сейчас девчонки придут меня разводить». Я всегда говорила: «Какой развод? Ты пришёл, и мы хотим, чтобы тебе с нами было весело и классно». Люди думают, что девочки из стриптиза занимаются агрессивными продажами, но на самом деле это не так.

– К слову о непристойных предложениях и стереотипах. Насколько распространённая практика, что в клубах имеются дополнительные интимные услуги?

– Такого просто нет. Это строго запрещено и, насколько я знаю, даже противозаконно.

– А что делать, если жена не отпускает в стрип?

– Пойти вместе.

– Часто такое бывало?

– Я бы не сказала, что когда мужчина приходит в стрип со своей женщиной, это что-то из ряда вон выходящее. Могут прийти друг с подругой, просто девочка с каким-нибудь мужиком, могут прийти пары. Так что это не такая редкость.

– Что делают семейные пары, которые пришли вдвоём?

– Если они пришли в первый раз, то сидят за столиком с видом: «Так, моего мужика не трогать. Ты вообще отойди» (показывает, как жена держит мужа за локоть – прим. ред.). Но иногда приходят парочки, от которых прямо пахнет сексом.

– Как у танцовщиц происходит обучение? Есть какой-то хореограф?

– В моём заведении было так, что девочки в основном учились сами: друг у друга, например. У кого-то сразу получается лучше, у кого-то хуже, но со временем все набираются опыта и помогают новым девочкам.

– Какими данными должна обладать девушка, которая хочет заниматься стриптизом?

– Нет каких-то конкретных требований. Любая девушка может заниматься стриптизом, потому что вкусы у всех разные: кому-то нравятся высокие, кому-то маленькие, некоторым нравятся сильно худенькие, а кому-то – полненькие девушки. Любая девочка может заинтересовать мужчину.

– Какие есть возрастные ограничения? До какого возраста можно работать в стрипе?

– Это зависит от того, как девушка выглядит: я не думаю, что есть жёсткие возрастные ограничения. Если в тридцать ты выглядишь как в двадцать два, то почему нет? Всё зависит от внешности девочки. 

– Работа в стриптизе – это основная работа или скорее подработка?

– Сначала, когда ты только приходишь в стрип – это, конечно, только подработка. Но потом, когда ты начинаешь зарабатывать деньги в этой сфере, подработка тебе уже не нужна, и дело тут не только в заработке. Я бы не сказала, что все воспринимают эту сферу как постоянную работу и всю жизнь хотят работать в стрипе, но точно могу сказать, что основная масса людей, которые работают в этой сфере, любят свою работу.   

– Чем можно заниматься после стриптиза? Какие есть возможности карьерного роста?

– Это зависит от уровня: если девочка проработала месяц и хочет преподавать pole dance, у неё не получится. А если у тебя большой опыт – и на пилоне ты делаешь что угодно, ты можешь преподавать. Я думаю, что девочка, которая проработала достаточное время в стрипе, может учить девочек и тому, о чём я говорила: делать так, чтобы мужчины делали то, чего она хочет.

– К вопросу про «вернуть время назад»: если вернуться к тому моменту, когда ты только начинала, ты бы пошла в стрип снова? 

– Имеешь в виду, со своими нынешними мозгами? Да, я бы снова пошла, потому что это интересный опыт: за время работы ты узнаёшь много того, что можно не узнать в обычной жизни. В других местах, где я работала, у меня не осталось людей, с которыми я могу встретиться и пообщаться, а в клубе у меня со всеми были тёплые отношения. Думаю, это потому, что люди там ничего особо не скрывают: когда девушка, грубо говоря, полуобнажённая – в белье – ей становится тяжело что-то скрывать. И внутренний мир открывается больше, чем в какой-то другой сфере, что не характерно для других моих прошлых мест работы.   

– Почему ты ушла из стриптиза?

– Я не работаю в этой сфере уже около полугода, но это не связано со спецификой работы. Действительно, если девушки уходят из стриптиза, причины могут быть самыми разными: например, если появилась любовь. Любить какого-то определённого человека и работать в стрипе – это несовместимо. Я ушла, потому что я уже взрослая, и надо было состояться там, где хочется состояться.

– Насколько эмоционально выматывает работа с гостями – или это происходит ненапряжно и органично?

– Я не могу сказать, что эмоционально это не выматывает: во-первых, ты работаешь ночью, во-вторых, постоянно играет музыка, но это скорее приятно. Если бы мне сейчас предложили работать ночью в каком-нибудь клубе, я бы согласилась, потому что мне нравится работать в таком режиме: музыка, свет, ты что-то делаешь, куда-то бегаешь. Это помогает. Ты не думаешь: «Блин, я «стрипуха», до чего я докатилась?». Нет, ты думаешь: «Классно, я работаю в таком крутом месте!». Поэтому я бы не сказала, что девочки, которые работают в стрипе, приходят домой с мыслями: «Больше никогда туда не вернусь». Я сама уходила и вернулась – потому что скучала по этому месту. Поэтому существует мнение среди работников бара, что бывших стриптизёрш не бывает.

– Что в работе было для тебя самым сложным?

– Даже не знаю. Сложно, наверно, было уйти и не вернуться. Я и сейчас пошла бы просто станцевать, но не работать. А тогда, когда я ушла, я скучала по месту, по людям. Потом просто решила, что нет: раз я ушла, то всё. Значит, пора двигаться в другую сторону.

– Что в первую очередь отличает работу в стрипе от офисной работы?

– Тогда мне это нравилось, я это любила, и это не было чем-то из ряда вон выходящим. Работа в клубе не была чем-то, к чему мне приходилось привыкать. А офис – это место, к которому нужно привыкнуть.

– Какие у тебя сейчас планы на жизнь?

– Я хочу быть обычным человеком, работать два через два, с девяти до девяти. Быть просто обычной девушкой, а не объектом обожания какого-то количества мужчин. Вот есть я, я в одежде – и всё: любите, смотрите, но больше я с себя ничего не сниму.   

Мы попрощались, и девушка пошла на свою обычную работу.